Последнее, что услышала уже за дверью, было слово «лярва»*, адресованное маме. Я не знала, что это такое. То, что было этим словом, уже около меня. Или летело вслед за мной, как черное пушечное ядро. Был январь. Мороз 30–35 градусов. Я мчалась босиком по снегу, на мгновение мгновения опережая тупую беспощадную злобу, из которой «это» состояло. До дома соседей было не меньше ста метров. Одним махом сиганула через забор. И вот стою на крыльце. Полночь. Темно-коричневая краска тускло отсвечивает под светом месяца. Стучу в дверь. Деревянный настил потрескивает от мороза. Я пляшу босыми ногами на крашеных досках, чтобы не примерзнуть к ним и сохранить остатки тепла.

* Лат. larva, ae злой дух, привидение; маска.

— Удивительная штука любовь. Любишь, когда любить не за что. Не любишь, хотя человек состоит из одних достоинств. Но это твой осознанный выбор.

— Не выбор, Полина, — горько сказала я. — Это то, что есть. Вот и всё. Это... Я не понимаю, что это. Отец такой родной, надежный... Ощущение глубинного родства. Это... больно. Сладко. Горько. Светло и темно. Грустно. Радостно. Обидно. Все хорошее будто с усилием продирается через все плохое. Как это может быть — все вместе?

— Это шкала любви. Она вмещает все чувства. Черный цвет тоже вмещает все цвета. В том числе — белый.

— c. 563 —

Любовь постепенно вытесняет низменные чувства. Она — путь в Царствие Небесное. Я восстановила поврежденный участок твоей информационной структуры. Представь, что божественный свет, идущий через тебя, залил весь город. Храни божественным светом, идущим через тебя, всех, живущих в Алма-Ате!

Я попыталась. Визуального образа не получилось. Алма-Ата растянута вдоль гор. Но что-то произошло. Физически ощутила, что воздух сгустился. Это была очень высокая частота вибраций, наполнившая комнату Полины. И со мной что-то произошло. Примерно то же самое, когда реактивный самолет преодолевает звуковой барьер. Прорвалось. Беззвучно прорвалось что-то, доселе бывшее совсем рядом со мной за невидимой, неощутимой, бесплотной пленкой-границей. Бывшее всегда рядом, как за ушной мембраной — что-то внутри меня. Я будто прыгнула туда, где здесь и не здесь звучал голос Полины.

— Храни божественным светом, идущим через тебя, планету Земля! — торжественно, размеренно звучал ее грудной голос. — Храни божественным светом, идущим через тебя, всех, живущих на планете Земля!

Я не думала, потому что надобность думать отпала. Смятение и восторг вспыхнули и угасли. Осталось напряженное и в то же время естественное усилие (нет, не усилие!) — состояние души.

— c. 564 —